С Марсова поля нас провожают самые настоящие тарбаганы. Они же сурки камчатские или черношапочные. До этого мы видели гораздо более мелких евражек – сусликов берингийских. Тарбаганы же размерами с небольшого упитанного сочного кролика. Признаться, спустя неделю питания сублиматами, гастрономические фантазии давали о себе знать. Однако тарбаганы умнее евражек и очень осторожны, поэтому подобраться впритык, чтобы не спугнуть, не получается (ладно, мы просто сфотографировать хотели).
Подойдя к подножию вулкана Большая Удина, долгое время идем по альпийским лугам, наслаждаясь запахом полевых цветов и великолепием природы. Над перевалом легкий туман, это придает определенный шарм выглядывающим вулканам.
-
- Processed with VSCO with a6 preset
И вот под ногами снова заросли черники — время сделать остановку, ведь она здесь реально ОГРОМНАЯ! Побросали вещи, сели на корточки и давай обдирать каждый кустик. Особо уставшие делали это лежа. Даже Егора было трудно оттащить 🙂
Долгий переход с рюкзаком начинает утомлять, постоянно приходиться преодолевать овраги, радиально рассекающие луга от подножия вулкана. Пейзаж монотонный и однообразный. Овраг, поле, привал, поле, овраг, поле, овраг, привал. Устаешь больше не от тяжести рюкзака (хотя, помните, я избавилась от 4 кг еды накануне, вытащив пачку сахара, кетчуп, чай и целый пакет с ужином), устаешь от одних и тех видов, вернее нет, не так, устаешь от того, что не видишь цели и просто идешь, не понимая, сколько уже прошел и сколько еще осталось идти до цели, которую ты тоже не видишь. На одном из привалов решаем идти двойную норму: чтобы сэкономить день у Толбачика на случай плохой погоды, Егор предлагает пройти еще 12км до базы Толуд. Споров не было. Посмотрев на стоянку в чистом поле, оценив погоду и свои силы, решаем идти дальше. На Толбачик-то хочется.
По началу идти легко. Смеемся и разговариваем, даже отказываемся от перекусов — сил через край. Но когда начинаются многочисленные мелкие подъемы и спуски по оврагам, настроение меняется — мы снова сосредоточено ползем по склонам, каждый в своих мыслях. От привала до привала. А тут еще несколько бурных ручьев, которые просто так не перепрыгнешь — надо скидывать в воду дополнительные булыжники, удлинять палки и скидывать рюкзаки, чтобы более проворные члены группы перетащили их на другую сторону.
Сил соблюдать регламент 40-10 уже нет. Кое-как идем, заставляя себя шевелить ногами. На крайней остановке шутим, что вот-вот откроется второе дыхание, стоит только показаться медведю. Тут надо пояснить. Конечная цель, перевал Толуд, это самое медвежье место на маршруте — вероятность встретить мохнатого друга здесь ровняется 99%, тут даже к бабке не ходи — медведя увидишь (как увидели его девушки из предыдущей группы, об этом чуть позже).
Медведь на Камчатке — тотемное животное. Ему поклоняются, его боятся, а населяющие полуостров коренные племена и вовсе стараются не называть его собственным именем, мол, накличешь беду. Поэтому Егор каждый раз шикает на нас, мол, если будете говорить о медведе вслух, он услышит и появится. И ровно когда нам осталось идти до стоянки полтора километра, появились они — два медвежонка. Неслись сумасшедшие на нас вдоль русла реки, а мы не обратили бы на них внимания, если бы замыкающий не обернулся и не подал знак тревоги. Мы попятились назад, встали в плотную кучку, без остановки до одури дуем в свистки, достали фальшфейры из карманов, стремная ситуация, стоим, смотрим во все глаза, а я смотрю на Егора — на нем лица нет. Бледный стоит, на лице замер испуг, говорит, молитесь, чтобы они бежали за матерью, а не она за ними, иначе сейчас она появится и нам всем хана — нельзя вставать между медведицей и ее детьми. Я сильнее сжимаю фальшфейер, словно волшебную палочку, и с еще большим усердием свищу в свисток, будто это действительно спасет от нападения медведя.
Медвежата тем временем решают изменить курс и пробегают по другой стороне ручья, один за другим, даже не останавливаясь. Мы не сходим с места, уже оглохли от свиста, коленочки трясутся, вертим головами по сторонам, вглядываемся в даль минут десять, а потом Егор решает рискнуть, и мы двигаем в сторону базы. Последнюю сотню метров преодолеваем по густым зарослям: по еле различимой тропинке карабкаемся вверх, хватаясь за ветки деревьев, соскальзывая и падая. После встречи с медведями наши рюкзаки сразу полегчали, а усталости как ни бывало.
Но вот наконец кусты редеют и мы выходим на тропинку. Видны два сооружения типа колодец, деревенский сортир чуть поодаль (запомните его, очень важная локация для следующего дня), и немаленький вблизи домик вулканологов.
Под навесом встречаем компанию швейцарцев, которым сразу бросаемся рассказывать про гуляющих в округе медведей. Машем и жестикулируем руками, попутно переводя дух, а они смотрят на нас и улыбаются.
— Да, мы слышали, как вы свистели. Медведи — это клево.
Оказалось, ребята путешествуют по Камчатке целый месяц, одни, без гида. У них есть GPS и пара-тройка советов местных жителей, у которых они каучсерфили. С первого взгляда, они не боятся ни заблудиться, ни попасть к медведям в лапы. Бодро рассказывают, что же их привело на Камчатку, хотя я до конца и не вразумела, как они вообще узнали, что есть такое место, потому что никто из моих иностранных друзей слышать не слышал об этой части России.
— Когда мы говорили нашим друзьям, что мы едем в Россию, они крутили пальцами у виска, мол, эээ что вы там забыли.
— В Европе предвзятое отношение к русским в последнее время из-за всей Большой Политики.
— Это точно. Потому мы и удивились вашей гостеприимности: в Елизово наш каучсерфер накормил нас рыбой с водкой, все показал, ответ в туристический центр за информацией, и вообще был добрым и отзывчивым. У нас все стереотипы о русских порушились.
У одного из швейцарцев оказался день рождения в тот же день, что и у меня.
— Мы тоже приедем в этот день в Эссо! Значит увидимся, там всего-то один бар. (интересно, нашли они его в итоге или нет?)
Швейцарцы освобождают нам несколько полок внутри домика вулканологов и приглашают желающих разделить с ними крышу и кров. Пока парни снаружи решали, под какой куст ставить палатку, все еще не находя подходящего места, я быстро закинула вещи в дом, сказав, что буду спать сегодня внутри — интересный опыт же. Ноник, не долго думая, присоединился, благодаря своему небольшому весу облюбовав единственную верхнюю полку. Саша Первый спорить не стал — бессмысленно разбивать палатку ради себя одного.
Забурили в дом, развалились на пыльных настилах, наконец-то с облегчением вздохнули. Внимательно осмотрев домик, рассуждали о тех, кто здесь бывал, а возможно и жил, работал, спасался от непогоды. Домик разделен на три помещения, в центре одной из комнат стоит стол, за которым трапезничают, во второй комнате сколочены стеллажи, один двухъярусный, с виду очень непрочный. Мы с Александром Первым постоянно с опаской поглядывали на него, лежа на настиле снизу, боясь, что в один момент лежащий наверху Саша Ноник неудачно перевернется с бока на бок, и вся эта конструкция обрушится на нас. Стены оклеены советскими обоями, где-то уже отклеивающимися. Проведен электрический кабель, висят гнезда для ламп, но самих лампочек не видно. На пыльных стеллажах стоят старинные книги, что-то около научное, какие-то стихи и томик жития Носова. На дверях оригинально сделаны ручки из оленьих рогов. На полках в столовой стоят какие-то остатки провизии, бутылочка соевого соуса, что-то из лекарств, а на окне — полупустые баллоны из-под газа. Рядышком тетрадь в 12 листов для записей, кто проходил мимо, начата в 2013 году и исписана лишь на треть — в большинстве своем в последние пару месяцев. Есть даже записки от иностранцев. С виду приветливый домик, да вот генеральной уборки здесь не было точно давно. Но все равно, после нескольких дней «в диких условиях» очень приятно провести ночь под крышей.
Когда перевели дух, у кого-то появляется мысль пойти искупаться на ручье — Егор говорит, что вода там теплая относительно, градусов 14-15. Мысль о том, чтобы уже сегодня переодеться во все чистое, настолько соблазнительная, что пять человек переодевается в купальники, хватает полотенца и спускается к воде. Да, именно в том самое место, где Анжела увидела в кустах медведя. Совсем страх потеряли.
Спуск к воде – весьма экстремальный, метров 50 вниз по крутому и скользкому склону с цеплянием за стланник, хотя и по тропинке. Место удобное для купания, но пока вскарабкаешься наверх — результат уйдет в ноль, в том смысле что поднимаясь чистенькими, можно немного вываляться в грязи. Всю дорогу отчаянно свистим, подозрительно оглядываем каждый куст, в общем бдим.
А вода в ручье холодная! Не ледяная, какая была в водопаде, но окунаться полностью, как советовал Егор, не решаемся. Да и негде: везде слишком мелко. Кто-то умудряется помыть голову, а кто-то всполоснуться нагишом. Не зря сходили, в общем. Довольные топаем на базу в одних лишь полотенцах, высвистываем мелодии и приплясываем. Настроение улучшилось, чакры раскрылись.
За ужином Егор снова пропивает погоду — в кружках разлит коньяк.
К вечеру все настолько уставшие, даже матерые походники вымотаны до самых костей, что даже не сидим у костра, а идем спать. В доме тепло и не дует ветер, но заснуть сразу не получается: настолько тихо внутри, что слышно собственное дыхание.
Свежие комментарии